Красные полковники. Держава превыше всего! - Страница 77

— Афган. Опиумный мак, — коротко пояснил парень. — Еще пара недель, и придет время начинать собирать опиумное молочко — сырье для получения героина.

То же самое поле появилось под косилкой, наплыло, и изображение в окне информационного пробоя превратилось в зеленую стену с красными вкраплениями. А на экране ноутбука, на самом краю поля, появилась стремительно двигающаяся полоса какого-то вихря.

— Восемьдесят километров в час! — похвастался Гришка. — Больше ножи не выдерживают. Почти три метра за проход. Пришлось специальную программу управления пробоем мастрячить, чтобы двигать портал точно по границам поля. Плюс систему опознавания, чтобы люди или животные не пострадали.

— Это первое испытание? — поинтересовался Сахно.

— Нет, конечно, — ответил парень. — Два раза конструкцию полностью переделывал. Первый раз вообще пожар был — перемолотые ножами стебли, листья и головки мака на горячий двигатель попали, а, вероятно, опиумное молочко короткое замыкание вызвало. Пришлось все обесточить и водой из высокогорного озера залить. Потом долго программу управления доводил — чтобы все полностью в автоматическом режиме работало. Теперь достаточно на электронной карте указать координаты обнаруженных посадок, и система сама все делает, перепрыгивая туда, где сейчас людей нет. А места… — Гришка довольно, как кот после миски сметаны, расцвел. — Пришлось нескольким американским разведспутникам немного орбиты поменять.

— Всего нескольким? — расхохотался Александр Юрьевич. — В Пентагоне очередной скандал — потеряно управление частью орбитальной группировки. Так это твоя работа?

— Ага. Ну ты же сам, дядя Саша, говорил, что надо отрабатывать перехват управления военными спутниками! Вот я и перенацелил их на благое дело.

Теперь у меня здесь, — парень похлопал по кромке ноутбука, — расположение почти всех посадок опиумного мака и в «Золотом треугольнике», и в Южной Америке, и, конечно, в «Золотом полумесяце». Если дашь разрешение, то мне потребуется собрать еще четыре, как ты их назвал, газонокосилки, — улыбка так и не сходила с лица парня, — чтобы за пару месяцев покоцать практически все поля, где выращивают эту гадость.

— Хм-м, — Сахно задумался, — так сразу и не скажешь. Слишком много различных факторов. Мафию мы хорошо проредили, а это основные каналы производства, транспортировки и сбыта наркотиков. Если сейчас появится большое количество сырья без реализации, то на бешеные деньги тут же появится очень много желающих. Вот тебе и новые наркобароны. Надо будет еще, конечно, посоветоваться кое с кем, но, как мне кажется, твое предложение поступило весьма вовремя. Молоток! Собирай свои макоуничтожительные аппараты. Уже завтра, наверное, получишь санкцию на их применение.

* * *

Редкий осенний дождик в Питере — что может быть привычнее? Дворники в режиме паузы легко справлялись с редкими каплями воды на лобовом стекле. Город за стеклами машины, умытый дождем, как всегда выглядел немного величественным и чуть-чуть бесцветным. Почему-то Николай больше всего свой Петербург любил именно таким — под серым облачным небом, относительно безлюдным — во время дождя, даже слабого, на вечерних улицах жителей значительно меньше.

— Останови, — попросил он водителя, — хочу немного пешком пройтись.

Накинул на голову капюшон плаща и вышел на улицу. Шел мимо стройных рядов старых, еще XIX века, зданий, освещенных больше яркими рекламами, чем стилизованными под старину фонарями, поглядывал косым взглядом на витрины магазинов, любовался прямыми широкими улицами и грустил.

Уже подходя к решетке, огораживающей выкупленный Сахно дом и прилегающий участок с маленьким, но очень уютным садиком, увидел у самых ворот «Мерседес» с бросающейся в глаза эмблемой прокатной фирмы на двери. Обошел его со стороны багажника и остановился.

Она сидела на мокром капоте, с каким-то небрежным изяществом поставив высунувшуюся из высокого разреза на юбке стройную ногу на круто повернутое колесо, курила, зажимая сигарету в кулачке, а по лицу скатывались то ли капли дождя, то ли слезы. Заметив Николая, решительным движением отбросила сигарету, встала, сделала два шага, остановилась прямо перед ним и медленно сказала:

— Ты не учел сразу три вещи: первое — меня нельзя купить, — она аккуратно стянула капюшон с его головы и… звонкая пощечина со всего размаха обожгла щеку. — Второе — что я пойму, что ты не хотел меня оскорбить, — на пылающий след от ее ладошки на щеке наложился еще один.

— А третье? — прервал Николай затянувшуюся паузу, внимательно разглядывая ее такое родное лицо, по которому сейчас, без всякого сомнения, текли именно слезы, а не только капли дождя. Разглядывал, подсознательно готовясь к новой пощечине, но даже не думая перехватывать ее руку.

— Третье? Что я тоже могу любить. — Вместо удара он ощутил на своих губах ее мокрые и соленые от слез губы.

Когда они уже прошли сквозь калитку, открытую дистанционно секьюрити, дошли до парадного и вошли в двери, он спросил у Катерины, протягивая руку:

— Ключи от машины?

Взяв маленькую связку, бросил ее охраннику, тщетно пытавшемуся скрыть улыбку — ведь наверняка наблюдал всю сцену их встречи по монитору, — и коротко скомандовал:

— Загони на стоянку.

В квартире медленно раздел ее, с удовольствием покрывая каждый открывающийся кусочек тела поцелуями, отнес в джакузи и очень долго отогревал замерзшую Катерину.

В середине ночи, когда они, уставшие, но довольные, лежали под слабым светом ночника на его широкой постели, наконец спросил: